Крепость в осаде

Январская история с акцизными марками была только первой ласточкой грядущего передела на водочном рынке России. Как выяснил журнал «Свое дело», месячный простой ликероводочных заводов — просто пустяк перед теми испытаниями, что ждут их в ближайшем будущем. Хотя опасности и невзгоды грозят не столько самим заводам, сколько республиканскому бюджету, и сегодня перед удмуртским правительством стоит очень непростая задача — спасти отрасль, приносящую миллиард рублей в год.

Судя по данным статистики, привозную водку в Удмуртии пьют разве что те, кто сам ее сюда привез: 98 процентов рынка занимает продукция Сарапульского и Глазовского ликероводочных заводов. Ситуация на грани монополии, но претензий со стороны соответствующих органов нет и быть не может: в магазинах есть и московская, и украинская продукция, и даже с Кавказа везут водку. Покупателя не сбить с толку даже демпинговыми ценами: всем понятно, что пол-литра не может стоить 28, 18 или 13 рублей, когда только акциз на бутылку 35.

Кирилл Чечин, коммерческий директор Сарапульского ЛВЗ: «Я думаю, что это показатель того, что есть определенная степень доверия к местному производству: все отдают отчет, что местные заводы — Сарапульский, Глазовский — не будут травить своих же граждан. А второе, учитывая серьезную налоговую нагрузку, я назову цифру — это миллиард двести только одного налога — акциза — по году в бюджеты всех уровней, Правительство УР, Минторг, Минэкономики, безусловно, беспокоятся о сохранении этих объемов продаж. Никому не хочется терять такие серьезные поступления в бюджет. Плюс социальная составляющая: это определенное количество работающих на том и на другом заводе, то есть масса факторов. Поэтому, безусловно, помощь от государственных структур, она есть».

Поскольку акцизы платятся по месту производства, каждая бутылка «не нашей» водки, проданная в Удмуртии, сокращает поступления в республиканский бюджет. Лицензирование, декларирование, строгий учет в рознице — все это меры, направленные на борьбу с техническими спиртами, «паленой» водкой и спиртосодержащими жидкостями, которые могли бы составить конкуренцию местным производителям алкоголя. Министр торговли Удмуртии Петр Пономарев считает сохранение объемов продаж удмуртской водки главной задачей своего министерства. По его словам, работать в этом направлении республиканские власти начали «не сегодня и не вчера, а 9 лет назад, когда вгрохали в заводы 400 млн рублей прибыли, когда построили спиртзавод в Балезино, когда качества добились очень высокого». И именно качество сарапульской и глазовской продукции, по мнению чиновников, — главный фактор, который позволяет до сих пор держать рынок под контролем. Не без гордости министр сравнивает Удмуртию с другими регионами: в Татарстане и Башкирии, несмотря на сильный административный ресурс, доля ввозимой продукции растет на 5-7 процентов в год, а в Свердловской области она составляет аж 83 процента. Факт, подтверждающий, что одного административного ресурса недостаточно, чтобы люди каждый день из года в год отдавали предпочтение местным производителям.

Оставить покупателей без выбора нельзя, поэтому республиканские власти ставят перед ликероводочными заводами задачу — задавить завозную водку собственным ассортиментом. В то же время конкурентная борьба «не на жизнь, а на смерть» республике как собственнику обоих ЛВЗ не выгодна. Конкуренция между Глазовом и Сарапулом, по меткому выражению коммерческого директора Сарапульского ЛВЗ Кирилла Чечина, имеет вид тренировки двух отделов сбыта: «У нас нет задачи — угробить полностью объемы Глазова или Сарапула, есть задача поддерживать друг друга в тонусе, чтобы быть готовым в любой момент, в любой день вступить в борьбу с какими-то вновь пришедшими на рынок игроками. Безусловно, мы боремся друг с другом, но в рамках дозволенного. Есть определенные правила игры, обусловленные экономикой каждого предприятия. Мы пытаемся их поддерживать, но конкуренция все равно есть — каждый борется за свое место под солнцем».

Тренироваться в борьбе за место под солнцем приходится в основном в Ижевске. В столицу везут водку из обоих алкогольных центров. Остальная территория республики поделена как раз с учетом экономической целесо-образности: чтобы избежать больших транспортных расходов, глазовскую водку поставляют в основном на север республики, а сарапульскую — на юг. В общем, качество и грамотное государственное регулирование рынка удовлетворяют потребности и покупателей, и бюджета республики.

Но с нового года эту идиллию нарушили изменения в налоговом законодательстве. И дело даже не в простое производства в январе, когда заводы не получили вовремя новых акцизных марок. Дело в том, что теперь акцизы будет на 100 процентов платить производитель, то есть завозная водка не принесет в бюджет республики и тех небольших доходов, которые были в прошлом году. «Нетрудовых» акцизов не будет.

Ситуацию можно было бы компенсировать увеличением поставок удмуртской водки в другие регионы России. В последние два года в Сарапуле и Глазове, как могли, развивали федеральные сбытовые программы, и, например, Сарапульский ЛВЗ в 2005 году поставил за пределы республики четвертую часть произведенной продукции. Пропорционально росту сбыта нашей водки могли бы расти и доходы республиканской казны от уплаты акцизов. Но в новых условиях все регионы России, скорее всего, захотят защитить своих производителей и соответственно свои бюджеты. Так что дальнейшее развитие федеральных программ, скорее всего, пойдет не такими быстрыми темпами, и поступления от акцизов в бюджет республики могут сократиться.

Глава республиканского Минторга Петр Пономарев, несмотря ни на что, полон оптимизма: «Акцизы мы не теряем, их будет просто очень сложно зарабатывать в этом году». Однако внятного ответа на вопрос, как преодолеть эти сложности, в правительстве не дают.

И уже не облачко, а туча, сгустившаяся на горизонте республиканского алкогольного рынка — изменения в федеральном законе о государственном регулировании оборота этилового спирта. Новый закон предусматривает перелицензирование всех ликероводочных заводов. Эту процедуру нужно пройти в считанные месяцы — до 1 июля. Между тем требования, которые будут при этом предъявляться к производителям, до сих пор не ясны — их сейчас разрабатывают в федеральном правительстве. И не известно, будет ли у заводов время, чтобы привести свое технологическое оборудование в соответствие с ними. Вполне возможно, что новые лицензии получат только те, кто имеет собственные источники информации, близкие к федеральным властям, и сможет заранее ознакомиться с новыми документами. В итоге, по прогнозам специалистов, число производителей водки сократится с 700 до 50.

В республиканском Минторге, судя по реакции главы министерства на новый закон, всерьез опасаются не попасть в обойму. Петр Пономарев: «Есть законное решение, а есть право сильного. Так вот — здесь идет не закон. Ведь эти нормативные акты как принимались: 21 декабря выходит постановление Правительства России, а 31 его меняют. 31 декабря! В субботу! Так что это у нас все демагогия, что рынок сам себя регулирует. Ничего подобного, везде интересы лоббируются, и очень мощно. Так же и вот эти документы, что принимаются, они тоже лоббируются. Если в тени находятся в алкогольном рынке НДС и акцизов около 56 миллиардов рублей — они ведь куда-то выходят. Поэтому монополия вперемежку с глобализацией, она проводится — это крайне отрицательные моменты, но в условиях рынка единственная возможность выживания — объединение государства и крупных структур экономических».

О монополии государства на алкоголь говорят на самом высшем уровне. Идею поставить оборот спирта под полный контроль государства поддержал сам президент Владимир Путин. Министерство сельского хозяйства России еще в середине прошлого года предложило один из вариантов ее воплощения — создать государственную структуру, которая получала бы спирт от производителей и передавала его ликероводочным заводам.

Ну а пока эта схема обсуждается, другая, похоже, запущена в работу. И она вполне реально угрожает нашим заводам. Если Сарапульский и Глазовский ЛВЗ вовремя не пройдут перелицензирование, на российском алкогольном рынке участок под названием Удмуртия и емкостью около трех миллионов декалитров полностью освободится, и мы, наконец, узнаем вкус не нашей водки.

Если обычному алкоголику все равно, что написано на этикетке, то для алкогольнозависимого бюджета производитель имеет первостепенное значение. Ломка на миллиард может привести если не к летальному исходу, то к весьма неблагоприятным социальным последствиям. Поэтому в правительстве готовятся бороться за каждую каплю спиртного. Петр Пономарев: «Я думаю, что заводы мы должны сохранить, если будут в рамках закона работы проводиться. Мы уже 5 лет их сохраняем. Вы знаете, они у нас в собственности как были оставлены –
мы пять лет выясняли отношения на уровне Российской Федерации во всех министерствах. Когда чиновник высокого ранга разводит руками и говорит, что я ведь чиновник… Когда десятки миллиардов рублей находятся в теневом обороте, вы представляете, как с ними работать. Трудно, но я думаю, у нас должно получиться».

Обвинениями в адрес федеральных чиновников республиканские власти сыплют не первый год, и один раз уже действительно доказали незаконность притязаний Москвы. Все началось в 2000 году, когда федеральные власти предприняли первую попытку монополизировать алкогольный рынок. Тогда для этих целей было создано ФГУП «Росспиртпром». По замыслу учредителей, в него должны были войти все государственные ликероводочные заводы во всех регионах страны.

Сарапульский и Глазовский ЛВЗ на тот момент тоже были ГУПами, а потому тоже в один прекрасный день по постановлению Правительства России проснулись филиалами «Росспиртпрома». В республиканском правительстве тут же нашли основания опротестовать такое решение. Сослались, во-первых, на Гражданский кодекс: мол, образовывать филиалы должны сами предприятия, а не чиновники. Вторым аргументом было тогда еще худо-бедно действовавшее соглашение о разграничении полномочий между Россией и Удмуртией: дескать, оно отдает ЛВЗ в собственность региона.

Чтобы избежать дальнейших претензий со стороны федерации, заводы в срочном порядке акционировали, оставив все 100 процентов акций в собственности республики. Федералы оспаривали акционирование в суде, разбирательства тянулись достаточно долго, но в итоге республике удалось отстоять свои ЛВЗ.

Сейчас ФГУП «Росспиртпром» само на пороге акционирования — коль скоро путь к созданию государственной монополии на водку теперь прокладывают, минуя скользкие имущественные вопросы, федерация теряет интерес к собственности на этом рынке. Однако претензий к собственности республики не оставляет. До 2008 года в активе регионов должно остаться только то имущество, которое обеспечивает выполнение государственных функций. Ликероводочные заводы (как и многие другие предприятия — например, птицефабрики или совхоз «Восточный») к государственным функциям отношения не имеют, а значит, их придется продать.

На заводах к такой перспективе относятся достаточно спокойно. По мнению коммерческого директора Сарапульского ЛВЗ Кирилла Чечина, новый хозяин будет заботиться об эффективности работы предприятий ничуть не меньше прежнего, так что ситуация на рынке принципиально не изменится, да и государственные интересы сильно не пострадают: «Акциз уплачивается по месту производства продукции, поэтому будь хоть австралийский, хоть португальский, хоть тюменский собственник — акциз в любом случае будет платиться в Удмуртской Республике. Вопрос здесь о прибыли этих предприятий. Да, возможно, она будет определенным образом оптимизирована в рамках действующего налогового законодательства. Но в любом случае, цифры по размеру прибыли на порядок меньше объема акцизов, которые заводы уплачивают в бюджет нашей республики».

Однако членов президиума Госсовета, которым Министерство имущественных отношений еще в прошлом году предлагало внести ЛВЗ в план приватизации, эти аргументы не убедили. Да и вице-премьер, министр имущественных отношений УР Сергей Касихин, меньше года назад представлявший депутатам проект внесения изменений в план приватизации, теперь уже не так категоричен: «Главная задача не в продаже, а в сохранении рынка и поступлений в бюджет Удмуртской Республики в виде акцизов. Разовые мероприятия (как всегда, приводят в пример — продать и получить деньги) — это не та цель, которая будет соответствовать результату. Поэтому сегодня ни в прогнозном плане, ни в каких-то мероприятиях пока не планируется продажа ЛВЗ. Ситуация не простая, мы должны просчитать ее на 100% и только потом принимать решение».

Если в незнании структуры уплаты акцизов еще можно было бы упрекнуть депутатов Госсовета, то уж никак не Сергея Касихина. Человек, полжизни проработавший в правительстве, не может не знать, что единственная причина, по которой бюджет может потерять доходы от акцизов — это остановка конвейера. И новый собственник действительно может его остановить, чтобы упрочить собственные позиции на рынке и расширить сбыт собственной продукции — в этом в республике убедились на примере подшипникового завода. Обжегшись на подшипниках, республиканские власти теперь, видимо, дуют на водку.

Конкуренция на алкогольном рынке России гораздо более жесткая, чем на том же рынке подшипников. И в последние десять лет последовательная политика республиканских властей сформировала у конкурентов устойчивое понимание: единственный способ занять рынок Удмуртии — это купить предприятия, которые его контролируют. Тем более что основная составляющая цены ликероводочных заводов — это, собственно, и есть стоимость рынка, который они занимают.

Кирилл Чечин: «Покупать просто недвижимость, оборудование, средства транспорта и складское хозяйство — это достаточно недорого. Это объективно — производственные площади находятся в Сарапуле и Глазове, что делает их не очень ликвидными для продажи. Если бы они находились в Ижевске — я уж не говорю о Москве или Питере — это стоило бы намного дороже. Поэтому сегодня реальная стоимость предприятий может оцениваться только как стоимость портфеля брэндов каждого ЛВЗ. С учетом этого, я думаю, что порядка 1,7-2 миллиардов рублей за эти предприятия можно было бы отдать».

Глава Минимущества Сергей Касихин рассказывает, что примерно такую же цену — разве что с учетом инфляции — он пять лет назад называл ФГУП «Росспиртпром»: «Я тогда предлагал: полтора миллиарда дадите — отдадим заводы. Когда мы с ними встречались и обсуждали, они говорят: «Ваши заводы нам вообще не нужны». Я им предлагал: «Это наши предприятия, если желаете, купите их». А они говорят: «Они нам вообще не нужны, нам вообще не интересно, будут они работать или нет».

То есть, по сути, уже тогда речь шла о покупке, скорее, доли рынка, чем заводов. Но условия сделки не устроили Росспиртпром — руководство госхолдинга и так считало себя хозяином нашего рынка. Теперь сделка на прежних условиях не подходит республике — правительство ни под каким предлогом не откажется от миллиарда акцизных платежей ежегодно. Поэтому удмуртские власти и не спешат с продажей.

Однако срок продажи непрофильных активов для регионов определен четко — 2008 год. Так что в ближайшие два года республиканским властям, вероятно, придется все же поды-скать подходящего покупателя для Сарапульского и Глазовского ЛВЗ — такого, чтобы для начала мог заплатить за заводы полтора-два миллиарда рублей, а потом остался лоялен властям и не «слил» рынок. Таких людей в Удмуртии, по большому счету, немного, остается только убедить хотя бы одного из них, что у него в этой сделке есть и собственный интерес.