Умные все станем
Согласно опросу ВЦИОМ, только 27% жителей страны знают, что такое инновации. Между тем, в соответствии с концепцией развития РФ до 2020 года, именно инновации должны превратить сырьевую экономику в высокотехнологичную и помочь России стать конкурентоспособной страной. Журнал «Свое дело» выяснил, что понимают под инновациями в Удмуртии, как их поддерживают и что это дает для экономики республики.
На бумаге
Благоприятная ценовая конъюнктура на углеводороды позволила властям написать сценарий развития вплоть до 2020 года. Он довольно оптимистичен: помимо того что 60-70% россиян будут принадлежать к среднему классу, так еще производительность их труда увеличится в 2,5 раза, а Россия займет не менее 10% мирового рынка высокотехнологичных товаров. Количество малых компаний должно вырасти в 2-3 раза, а доля промышленных предприятий, осуществляющих технологические инновации, возрастет к тому времени до 40-50% (сегодня — не более 15%). Ну и, наконец, затраты на исследования и передовые разработки в 2020 году составят 3,5-4% ВВП против 1,3% год назад.
Правда, пока смелые мечты остаются на бумаге. Проблем, мешающих инновационному прорыву, много, и все они взаимосвязаны. Взять хотя бы терминологическую путаницу. Под словами «инновация» или, например, «венчурный фонд» ученые, хозяйственники и политики понимают разные вещи. Да и что тут говорить, если каждый второй россиянин вообще затрудняется сказать, что это такое, инновации!?
В Удмуртии, впрочем, более или менее договорились, что называть инновацией. С этого года за инновацию принято считать впервые представленный на региональном рынке продукт или технологию либо же значительное улучшение качественных и количественных характеристик уже существующих товаров и услуг.
По словам директора научно-производственного объединения «Норт» Андрея Кислякова, инновация представляет собой ощутимый скачок в качестве продукции, которая по своим потребительским свойствам во многом превосходит все то, что имеется сегодня на рынке.
«Инновационная деятельность проходит в три этапа, — рассказывает директор Республиканского бизнес-инкубатора Максим Кожевников. — Вначале создается научная разработка — это может быть либо проект, либо технология производства, либо само изобретение. Важно защитить ее авторским свидетельством или патентом. Вторая составляющая — производство. И, наконец, третье звено — инвестиции. Без них, без заинтересованности, в частности, государства никакие разработки не увидят свет».
«Распространение тех или иных новшеств зависит от общественных потребностей и желаний. Очень часто изобретения не перерастают уровень идеи, лежат десятилетиями, а иногда и столетиями в ожидании появления практической надобности в их использовании, — размышляет директор Инновационно-технологического центра УР Дмитрий Демин. — В сфере компьютерных технологий есть такое явление, как „эффект перелета“, когда развитие технологий зачастую опережает потребности большинства пользователей. Простой пример: вы используете в своей работе обычный компьютер, совершающий тысячу операций в секунду. Но вам предлагают более совершенную машину, позволяющую совершать уже миллион операций в секунду. Правда, стоит такой компьютер более 10 тысяч долларов. Купите ли вы его для простой офисной работы?! Именно поэтому инновационные решения должны учитывать ожидания массового покупателя».
По словам замминистра экономики УР Михаила Зайцева, побудительным мотивом развития инноваций, в первую очередь, является рыночная конкуренция: «В условиях рынка производители продукции или услуг постоянно вынуждены искать пути сокращения издержек производства и выхода на новые рынки сбыта. Поэтому компании, первыми освоившие эффективные инновации, получают весомое преимущество перед конкурентами. И, что примечательно, чем лучше идут дела у предприятий, тем больше внимания они уделяют инновационной деятельности».
Не рай для бизнес-ангелов
Судя по статистике, вовлеченность бизнеса в инновационные процессы остается низкой. Лишь одно предприятие из десяти внедряет у себя новаторские идеи. Причем около 60% из них разрабатывают программное обеспечение, 20% сосредоточены в традиционно высокотехнологичных отраслях — ВПК и авиакосмическом секторе, 10% — в сфере телекоммуникаций, а на всех остальных приходится только 10%. К тому же результаты подобных внедрений компании оценивают тоже невысоко. Лишь 14% из них заявляют, что им удалось достичь увеличения производительности труда.
По мнению Дмитрия Демина, инновационность нужно развивать в любом бизнесе, чтобы сделать его конкурентоспособным: «Только тогда потребитель начинает ощущать что-то, что позволяет ему сделать выбор в пользу этого продукта или услуги. Кто не занимается инновациями, тот проигрывает в конкурентной борьбе. Яркий пример тому предприятия оборонного комплекса. Прибыль нашего Радиозавода на 90-95% формируется за счет спецзаказов. Разве ему нужно развивать инновации в выпуске гражданской продукции?»
По информации Удмуртстата, в 2006 году из 445 обследованных промышленных организаций лишь 55 компаний имели бюджет на технологические, организационные или маркетинговые инновации — это всего 12,5%. В основном это крупные предприятия машиностроения и производители электрического, электронного и оптического оборудования. По их собственным оценкам, за 2005-2007 годы объем реализации инновационной продукции увеличился в полтора раза и составил 11 млрд рублей.
Республиканские власти, как могут, помогают строить в Удмуртии «экономику знаний». Правда, с деньгами у нас туго. По информации Михаила Зайцева, за три года по целевой программе «Развитие инновационной деятельности в Удмуртской Республике» 15 проектов получили льготные кредиты. На их воплощение из местного бюджета выделено 34 млн рублей, что позволило обеспечить выпуск инновационной продукции на сумму более 1 млрд рублей и создать более 200 новых рабочих мест. Достаточно упомянуть, что в соседнем Татарстане расходы по той же статье исчисляются сотнями миллионов рублей в год.
Дмитрий Демин считает, что в Удмуртии поддержка инновационных проектов недостаточна: «Чтобы получить финансирование по конкурсам Министерства экономики УР, предпринимателям нужно собрать „200 кг“ документов, на что обычно уходит время и деньги. Чтобы грамотно „упаковать“ свое предложение, нужна работа квалифицированных специалистов. А суммы, которые в итоге выделяются победителям, иной раз сопоставимы с их расходами на участие в конкурсе. Вот и получается, что с таким же успехом предприятие могло прийти в банк и получить требуемое финансирование, но уже по более высокой ставке».
Среди победителей конкурса, которые получают льготное финансирование на 3 года с уплатой процента по ставке 7% годовых, сплошь крупные предприятия — ИЭМЗ «Купол», концерн «Аксион», Сарапульский радиозавод, ОАО «Элеконд», Ижевский опытно-механический завод. Под эгидой Министерства экономики УР проводится и другой конкурс — «Десять лучших инновационных идей студентов», призовой фонд которого составляет 100 тыс. рублей.
Несколько смягчить существующую проблему финансирования проектов с высокой степенью риска мог бы собственный венчурный фонд. Подобные структуры уже десятки лет оправдывают себя в экономике развитых стран. Сейчас в России насчитывается около 80 венчурных фондов, эксперты оценивают аккумулированный ими объем капитала в сумму более $6 млрд.
И в Удмуртии пару лет назад была одна неудачная попытка создания венчурного фонда. Тогда необходимо было выделить около 100 млн рублей из республиканского бюджета и привлечь около 200 млн рублей частных инвестиций. Возможность была упущена. Замминистра экономики УР Михаил Зайцев признает, что сегодня крупные промышленные предприятия и представители бизнеса в Удмуртии проявляют низкий интерес к финансированию проектов, требующих долгосрочных высокорискованных вложений. Предприятия не хотят вкладываться в разработки, которые не приносят моментальной прибыли и требуют инвестиций в дополнительные промышленные испытания. Похоже, бизнес-ангелы в Удмуртии не водятся.
За кадром
Что касается малых предприятий Удмуртии, то они и вовсе оказались вне государственной поддержки инновационной деятельности. А ведь именно им в силу своей специфики приходится проявлять большую активность на рынке, используя свою гибкость и способность к быстрой переориентации.
Как говорит генеральный директор ООО «ФТ-Тим» Олег Бородин, зачастую именно небольшие предприятия становятся первооткрывателями новых продуктов и новых технологий в различных отраслях: «У таких компаний оказывается больше возможностей сконцентрироваться на какой-либо одной разработке и довести внедрение до логического конца — промышленной стадии. У крупных предприятий, как правило, таких возможностей меньше, чем у малых: слишком много дел, масса проблем, большая нагрузка».
Типичный пример — научно-производственное объединение «Норт», занимающееся разработкой и производством огнезащитных средств. В частности, огнебиозащитными составами удмуртской компании обработан коттеджный поселок администрации Президента РФ на Валдае, занавесы и реквизит Большого театра, деревянные церкви и монастыри по всей стране. Последняя научная разработка — деревянные противопожарные двери по уникальной технологии «Гранит». Они имеют максимальный предел огнестойкости 60 минут, в то время как обычные противопожарные деревянные двери отечественного и зарубежного производства выдерживают огонь не более получаса.
По словам директора НПО «Норт» Андрея Кислякова, из-за пробелов в законодательстве средние предприятия часто не попадают под действие федеральных и региональных программ поддержки инновационной деятельности. Поэтому таким компаниям приходится рассчитывать только на собственные силы, привлекая для развития собственный капитал и заемные средства банков. Суммы, выделяемые победителям конкурсов от Министерства экономики УР, настолько смехотворны (30-60 тыс. рублей), что «их хватит разве на то, чтобы разработать эргономичную съемную ручку сковороды».
«За 14 лет работы мы разработали и наладили производство 34 видов продукции, начиная от огнебиозащитных средств и антисептиков, заканчивая противопожарными дверями, — рассказывает Андрей Кисляков. — Вся наша продукция на 100% инновационная. Ее невозможно воспроизвести ни на каком стандартном оборудовании».
И при этом НПО «Норт» является полноценным налогоплательщиком, который наравне с градообразующими предприятиями Ижевска и Удмуртии платит налоги в том же объеме с той же налоговой базы. Хотя масштабы бизнеса отличаются более чем в 1000 раз. И реинвестиции производит после того, как заплатит все налоги. Налицо прослеживается полное отсутствие интереса со стороны государства в развитии инноваций в малом бизнесе, — комментирует Дмитрий Демин
Кстати, в развитых странах малый бизнес создает 45% нововведений и является лицензиаром до 50% инноваций на мировом рынке. Небольшие фирмы способны быстрее и с меньшими затратами перевооружаться, оперативно внедрять новые технологии, зачастую не имея других возможностей для выхода на рынок.
С этим согласен и Максим Кожевников, считая, что малый бизнес может поучаствовать в создании новой модели организации российской промышленности: «Эта модель должна опираться на кооперацию — небольшие компании должны встраиваться в производственные цепочки крупных и крупнейших промышленных предприятий. Как в примере с концерном „Тойота“, вокруг которого сосредоточено 30 тысяч предприятий-поставщиков. В результате, и малый бизнес развивается, и качество продукции повышается„.
Но все способности малого бизнеса к производству инноваций в России сводятся на нет недостатком финансовых средств. Потребность предприятий РФ в микрофинансировании в 2007 году оценивалась в 1 триллион рублей, а привлечь удалось лишь 250 миллиардов.
“Малый бизнес еще слаб, чтобы внедрять крупные инновационные проекты, поскольку под них сложно привлечь серьезное финансирование. Поэтому перед государством стоит задача создать условия для этого, — говорит Максим Кожевников. — Это может быть сделано за счет налоговых льгот, преференций и, поймите меня правильно, лоббирования интересов конкретных предприятий на межрегиональных и международных рынках».
Да будет свет?
Эксперты полагают, что улучшить ситуацию поможет целый комплекс мер. Прежде всего, это касается разработки правовой базы в сфере инноваций на уровне федерации. Нужны изменения и в налоговом законодательстве, связанные со стимулированием такой деятельности. Речь идет о введении льготного налогового режима для инновационных компаний.
Недостает республике и нескольких звеньев инновационной инфраструктуры — своих венчурных и гарантийных фондов, технико-внедренческих и производственных зон, грантовой поддержки начинающих производств. Перспективным является создание системы отраслевых центров коллективного пользования высокоспецифичным оборудованием в процессе разработки и производства инновационной продукции.
Кстати, в недавнем опросе ВЦИОМ респонденты попытались ответить на вопрос, когда отечественная сырьевая экономика превратится в высокотехнологичную и инновационную. Каждый третий россиянин предположил, что произойдет это через 10-15 лет, как раз к 2020 году. Каждый пятый полагает, что случится это к середине XXI века. И только 13% опрошенных утверждают, что Россия никогда не станет высокотехнологичной державой.