Университет – выборы без выбора

В феврале в Удмуртии произошел внеплановый всплеск политической активности. Эпицентром этой стихии оказался Удмуртский государственный университет. Выборы ректора, победу на которых одержал экс-проректор, декан юридического факультета Семен Бунтов, в определенном смысле были именно стихийным явлением — слишком многое определило стечение обстоятельств, слишком стремительным было развитие событий, слишком много жертв для такого, казалось бы, тихого омута университетской жизни.

Журавлев все равно бы ушел

Летом прошлого года Госдума России приняла поправки в Закон «О высшем и послевузовском профессиональном образовании». Поправки касались в основном процедуры выборов ректоров: вузы обязали выбирать ректоров из числа кандидатур, согласованных специальными аттестационными комиссиями органов исполнительной власти.

Для Удмуртского госуниверситета изменения в законе означали неизбежную смену власти: тогдашнему ректору Виталию Журавлеву шел 66 год, и пенсионный возраст не оставлял шансов на аттестацию его кандидатуры в Министерстве образования России. При этом недовольные политикой ректората найдутся, наверное, в любом вузе — нашлись и в УдГУ. Кого-то из руководителей университетских подразделений не устраивало, что одни институты и факультеты обязаны отчислять в общий котел 40 процентов привлеченных внебюджетных средств, а другие — всего 15. Кому-то не нравились условия аренды университетских площадей. Кто-то сомневался в том, что бюджетные деньги расходуются строго по целевым назначениям. И многие из этих недовольных и сомневающихся, в том числе и те, кто в свое время ушел из УдГУ, посчитали, что именно они смогут изменить ситуацию к лучшему.

Более того, никаких признаков сожаления о том, что Виталий Журавлев в этот список не попадет, не продемонстрировала и республиканская власть. А ведь именно ей новый закон отвел важнейшую роль в процедуре выборов ректора. Ее прямая обязанность — создать аттестационную комиссию, которая проведет первичный отбор кандидатов на пост ректора из числа выдвинутых коллективом фигур для согласования в федеральном ведомстве.

Неизвестно, с чем было связано охлаждение отношений между ректором и руководством региона. Некоторые наблюдатели склонны считать, что ректор в последнее время просто не считал нужным замечать тот факт, что своим развитием УдГУ во многом обязан помощи республиканских властей. Например, такие крупные проекты, как строительство межвузовской библиотеки и нового «нефтяного» корпуса, без поддержки республики и лично Президента УР вряд ли когда могли бы быть осуществлены. Такая «неблагодарность» вряд ли была по нраву председателю Попечительского совета УдГУ Александру Волкову. Показателен такой факт: на последнем заседании совета Александр Волков не пообещал университету ни финансовой, ни представительской поддержки, хотя от него этого, как обычно, ждали.

Преемник

Век ректора долог — это не только многолетняя практика российской высшей школы, а можно сказать, мировая традиция. Шанс стать руководителем вуза среднестатистическому преподавателю выпадает не чаще одного раза в жизни. Не использовать его, если есть хоть малейшая вероятность победы, было бы просто преступлением. Поэтому как только выяснилось, что смена ректора в УдГУ неизбежно произойдет, кандидатов на эту должность оказалось более чем достаточно. Но после многоступенчатой системы очистки этого списка от лиц, не внушающих доверия учредителям вуза, в нем осталось всего пять фамилий.

Игорь Меньшиков не скрывал, а, напротив, подчеркивал, что именно его хотел видеть своим преемником Виталий Журавлев. Его предвыборная программа в двух словах — «сохранить и преумножить».

Развивая эту мысль, г-н Меньшиков допускал, что его оппоненты всерьез намерены загубить «дело всей жизни» ректора Журавлева — поставить университет на коммерческие рельсы, остановить развитие студенческого городка, раздать площади в новых корпусах под офисы, магазины и кафе. Определенную часть университетского актива преемственность действительно могла привлечь на сторону Меньшикова.

Правда, в деле преемника никто толком не видел. В отличие от него, перед тем как стать ректором, сам Виталий Журавлев уже представлял себе, как это делается. Рассказывают, что Виталия Журавлева его предшественник Борис Шульга «стажировал» очень серьезно: привлекал к переговорам в Минобразе, представлял «нужным» людям, назначал «и.о.» на время своего отсутствия. Сам же Журавлев о смене своевременно не позаботился. Доктор биологических наук Игорь Меньшиков стал проректором по инновационному развитию и провел на административной работе всего-навсего около полугода.

Оппозиция

Кроме г-на Меньшикова, объявившего себя преемником Журавлева, на пост ректора было еще четыре кандидата. Шансы двух из них изначально были невелики. Ректор «Камского института инженерных технологий» Валерий Никулин за короткий предвыборный период физически не успевал не то что понравиться, а даже познакомиться с избирателями. Зав. кафедрой социальной психологии УдГУ Николай Леонов тоже на старте кампании имел в активе разве что симпатии ближайших сотрудников. Оставались директор Института социальных коммуникаций Галина Мерзлякова и проректор по учебной работе Семен Бунтов, и у каждого из этих двоих, на первый взгляд, была возможность заручиться административной поддержкой.

Галина Мерзлякова вхожа в коридоры власти как депутат Госсовета и член партии «Единая Россия». Но, с другой стороны, не претендуя на роль последователя политики г-на Журавлева, она не могла себя отнести и к стану его критиков — в открытое противостояние с ректором она никогда не вступала. Следовательно, объединить и возглавить оппозицию бывшему ректору у г-жи Мерзляковой, скорее всего, не получилось бы.

Зато Семен Бунтов в университете как раз известен как человек, принявший страдания от Журавлева. На самом деле злоключения Бунтова начались с осложнения отношений с коллективом Института права, и, чтобы загасить конфликт, его перевели на должность проректора по учебной работе. А потом эту должность сократили. Должность важная, одна из ключевых, с чего бы ее сокращать?

Семен Демьянович вспомнил, что он прежде всего кандидат юридических наук, и обратился в суд, который восстановил в правах и должность, и его самого. Эта история наделала много шума и в самом университете, и за его пределами, и к выборам ректора Бунтов подошел в образе борца с несправедливой кадровой политикой ректората — читай, оказался в нужное время в нужном месте. Не удивительно, что те, кто хотел перемен в УдГУ, в том числе и республиканская власть, сделали ставки именно на него.

Новая метла

Срок полномочий Виталия Журавлева истекал за 20 дней до выборов. А за две недели до отставки в федеральном Министерстве образования ему ясно дали понять, что прислушиваться к его рекомендациям относительно исполняющего обязанности ректора на финишной прямой предвыборной гонки не будут. Принять его и познакомиться с его преемником федеральные чиновники отказались. Нельзя с уверенностью сказать, что именно это стало причиной инсульта и затем смерти Виталия Журавлева, но произошли эти печальные события вскоре после его возвращения из Москвы.

Назначенный исполняющим обязанности Семен Бунтов первым делом решил кадровые вопросы — благо в этой сфере у него имелся личный опыт. Благодаря его усилиям, ряды проректоров накануне выборов резко поредели. Игорю Меньшикову пришлось уйти в отпуск — как минимум, до выборов. То же самое вынужден был сделать проректор по связям с общественностью Сергей Решетников — вскоре после того, как на правах члена университетского избиркома он попытался напомнить Семену Бунтову, как тот выступал против предполагаемого назначения исполняющим обязанности Игоря Меньшикова, и предложил быть последовательным — самому отказаться от исполнения обязанностей. Нашлось время для отдыха и у проректора по научной работе Натальи Ладыжец, у которой к тому же вдруг возникли сложности с оформлением документов на очередной грант.

Под горячую руку едва не попали и средства массовой информации: председатель комиссии по выборам ректора Владимир Ившин и и.о. ректора Семен Бунтов — два юриста! — всерьез предлагали провести голосование за закрытыми дверями.

Справедливости ради надо признать, что, приняв на время предвыборной гонки бразды правления университетом, Семен Бунтов все же и сам не избежал некоторых неприятных эксцессов в ходе предвыборной кампании. Например, коллектив возглавляемого им Института права не нашел времени встретиться с г-ном Бунтовым как с кандидатом на пост ректора и ознакомиться с его предвыборной программой. Но такие мелочи уже, видимо, не мешали Семену Демьяновичу осваиваться в роли первого лица вуза.

Бунта не будет

После того как в избирательную комиссию поступили заявления Галины Мерзляковой и Николая Леонова о снятии их кандидатур в пользу Семена Бунтова, можно было уже подсчитывать, с каким преимуществом последний победит своего основного конкурента. Поэтому в том, что победа состоится в первом туре и с большим отрывом, мало кто не сомневался.

Пожалуй, только в этом смысле результаты голосования (209 голосов за Бунтова и 151 за Меньшикова) и оказались неожиданными: разница в 58 голосов — это не такая уж и пропасть.

С другой стороны — очень иллюстративно. Чем отличались программы основных кандидатов? Суть программы «побежденного» — продолжить дело прежнего ректора. И программа «победившего» о том же — усовершенствовать то, что делал прежний ректор. Попробуйте найти отличия. Не найдете, потому что их нет. Если, конечно, не переходить на личности. А в этом-то теперь уж точно никакого смысла нет.

Поэтому вся шумиха вокруг выборов нового ректора УдГУ по смыслу выеденного яйца не стоила. Очевидно, что ни один из кандидатов новых, революционных идей развития университета не предложил. Нельзя же всерьез считать такой идеей строительство библиотеки или нового корпуса. А раз так, то какая разница, кто дальше будет проедать наследство, оставшееся университету от советской власти? В принципе, никакой.