Добыло и добудет
Перспективы республиканского нефтяного рынка будоражат воображение аналитиков с самого начала года. Еще бы: руководство холдинга ТНК-ВР объявило о возможной продаже крупнейшей в республике нефтяной компании «Удмуртнефть». В марте вопрос должен был решиться окончательно. Однако не решился. Заявки потенциальных покупателей собрали, но состоится ли аукцион, пока не известно. Интерес к теме подогревают также и слухи о намерении республиканских властей выставить на торги принадлежащий республике пакет акций крупнейшего игрока на рынке нефтепродуктов республики — ОАО «Удмуртнефтепродукт». С учетом того факта, что ВИНК «РуссНефть», уже имеющая на территории республики ряд добывающих компаний, называется в числе потенциальных покупателей как «Удмуртнефти», так и «Удмуртнефтепродукта», может возникнуть любопытный прецедент восстановления некогда целостной нефтедобывающей инфраструктуры республики, да еще и c существенной добавкой в виде крупной структуры по сбыту нефтепродуктов.
Удмуртская нефть
Российский нефтяной рынок стремится к монополизации. По оценкам специалистов, будущее российской нефтедобывающей отрасли — это пять-шесть крупных холдингов. В связи с этим существование локальных добывающих или сбытовых компаний — всего лишь вопрос времени. И даже этот вопрос, по мнению вице-премьера Правительства УР Виктора Савельева, уже практически решен: «Я думаю, что до конца этого года вертикально интегрированные компании в основном будут сформированы, потому что дробить по-крупному уже нечего. Если они что-то и будут по мелочи друг у друга приобретать, то только для того, чтобы создать локальную концентрацию активов. Так, сегодня „Удмуртнефть“, на мой взгляд, продают не потому, что компания плохо работает, и не оттого, что она в хвосте по активам. Это стабильно работающая компания с развитой инфраструктурой. А дело в том, что все остальные компании ТНК-ВР, кроме Оренбурга, сконцентрированы в Сибири. Так вполне возможно, что вот эти мелкие активы — Удмуртия, Оренбург — постепенно будут обменяны с активами других компаний, чтобы они территориально концентрировались в одном месте. Это абсолютно логично».
Если следовать этой логике, главный претендент на приобретение «Удмуртнефти» — это «РуссНефть». Компания создавалась путем скупки небольших добывающих активов по всей России, и сегодня наибольшая концентрация добывающих мощностей у нее именно в Удмуртии. Это «Белкамнефть» и работающие под ее крылом УНК, УННК и «Удмуртгеология». Интерес к расширению присутствия в республике у «РуссНефти» однозначно есть: компания Михаила Гуцериева — единственная из российских ВИНК создавалась не в процессе приватизации бывшего советского нефтяного комплекса, а на деньги частных инвесторов. И уже стало правилом, что «РуссНефть» приценивается ко всем представляющим маломальский интерес нефтяным активам — добывающим, перерабатывающим, транспортным, сбытовым — и активно участвует в конкурсах на разработку новых месторождений, в том числе и в Удмуртии.
В 2005 году «РуссНефть» вошла уже в десятку крупнейших ВИНК (как и планировал г-н Гуцериев), добыв более 13 млн тонн нефти, 3,8 млн из которых удмуртские. «Контрольная цифра текущего года, — говорит генеральный директор НК „Белкамнефть“ Владимир Игнатко, – это 4 миллиона добычи. Рост будет происходить за счет дальнейшего бурения наших лицензионных участков — раз, за счет применения передовых технологий — это два, и в принципе за счет интенсификации. Как вы знаете, не так давно мы выиграли конкурсы на разработку Золотаревского и Пионерского месторождений. Сейчас ждем лицензии».
Как видно, в планах компании «Удмуртнефть» пока не фигурирует. Но это официально. Если речь идет о движении активов, официальная информация довольно часто отличается от инсайдерской.
Официально руководство ТНК-ВР пока не объявило итоги сбора индикативных заявок на приобретение «Удмуртнефти». Однако некоторые из потенциальных покупателей своей заинтересованности в приобретении не скрывают, поэтому в прессе круг претендентов все же обозначился. Поначалу он был достаточно широк: российские «РуссНефть» и «Сибнефть», российско-индийские альянсы НГК «Итера» с ONGC и «Северо-Западная нефтяная группа» с Oil India Ltd, малазийская Petronas и китайские Sinopec и CNPC. При этом «РуссНефть» эксперты, с учетом ее территориальных интересов, называли фаворитом тендера. Однако буквально на следующий день после окончания приема заявок появилась информация о выходе из игры «РуссНефти» и «Сибнефти». Московские аналитики предположили, что камнем преткновения стала возросшая в результате «предпродажной работы» цена «Удмуртнефти».
Справедливой стоимостью компании специалисты считают 2-3 млрд долларов. На старте кампании по продаже «Удмуртнефти» именно эти цифры и назывались в прессе в качестве «цены продажи». Но по окончании приема заявок оказалось, что это только стартовая цена, а в итоге ТНК-ВР хочет выручить за удмуртскую компанию 3,5 — 4 млрд.
Владимир Игнатко называет цену, которую хочет получить ТНК-ВР за «Удмуртнефть», «запредельной»: «Прежде всего, нужно понимать, что у „Удмуртнефти“ довольно истощенные запасы. Эта компания эксплуатирует свои месторождения от 30 до 40 лет. Каких-то новых нет, кроме Карсовайского участка, который они сейчас приобрели. Это чуть больше 10 миллионов тонн — не такие уж глобальные запасы. Кроме того, изношенность оборудования, я знаю, довольно высока, потому что в последнее время сюда не вкладывались. Если сравнивать вложения „Удмуртнефти“ и наши, то при наших 3 миллионах тонн добычи мы вкладывали где-то полтора миллиарда рублей, и они столько же и даже чуть меньше вкладывали при своих 6 миллионах».
И даже республиканскому правительству, которое, казалось бы, в предстоящей сделке в любом случае ничего не теряет и не выигрывает, цена не нравится. Вице-премьер Виктор Савельев согласен, что ресурсная база «Удмуртнефти» на $4 млрд не тянет: «Это их проблемы, кто сколько заплатит, регион дополнительно от этого ничего не получит. Но если цена будет приемлемой, то у потенциального инвестора появляется дополнительная возможность вложиться в развитие этих месторождений. А так с него все выжмут, он придет и скажет: «Извините, я так дорого купил и пока не могу ничего вкладывать».
Реакцией ТНК-ВР на такого рода пересуды о цене «Удмуртнефти» было заявление Михаила Фридмана о том, что компания не намерена ее пересматривать. Но очевидно, что такой поворот событий несколько озадачил руководство холдинга, поскольку на наш вопрос о сроках принятия окончательного решения, продавать «Удмуртнефть» или нет, в пресс-службе головного офиса однозначно ответить не смогли и не исключили вероятность того, что, в конце концов, холдинг все-таки оставит удмуртский актив за собой.
Что же касается отказа «РуссНефти» от участия в тендере, то эта информация до сих пор никем официально не подтверждена и не опровергнута. В ТНК-ВР, несмотря на все уже состоявшиеся утечки, продолжают соблюдать соглашение о неразглашении поданных претендентами сведений, а в «РуссНефти» упорно отвечают молчанием на все обращения журналистов по этому вопросу, в том числе и на наше.
В «Белкамнефти» тайну тоже не разглашают, но генеральный директор компании признает, что здесь, на месте, его компании было бы удобнее работать с «Удмуртнефтью» под одной крышей:»Мы сегодня двигаемся совершенно автономно, и если сложится так, что «Удмуртнефть» будет приобретена не компанией «РуссНефть», а какой-то другой, то, в принципе, на перспективы нашей компании это никак не повлияет. У нас есть лицензионные участки -порядка 70 миллионов тонн запасов — этого нам вполне хватит, чтобы 30 лет «катиться» на уровне 4 миллионов тонн в год. Поэтому, собственно, мы можем развиваться в дальнейшем так, как и планируем сегодня. Но, естественно, было бы интересно развиваться вместе. Потому что, вы знаете, «Удмуртия» — раньше это была единая нефтяная ячейка. Начиная от инфраструктуры: дороги, линии электропередач, трубопроводы, узлы сдачи нефти, узлы подготовки нефти и до месторождений — все это было когда-то единым комплексом. Если сегодня это опять объединить, было бы намного проще эксплуатировать месторождения и более рационально использовать уже существующие мощности, не строить лишних. Ведь каждый старается в своем доме отдельно поставить где-то шкафчик, где-то телевизор. А если это все есть, то зачем?«
»Нам, в общем-то, все равно, но лучше бы «РуссНефть» — похожую позицию занимает и руководство республики. Виктор Савельев говорит, что единственное, на что политика может и должна повлиять в случае продажи «Удмуртнефти», это условия соглашения о сотрудничестве: «У нас есть соглашение, подписанное с «Удмуртнефтью», и оно, я думаю, ляжет в пакет документов по реализации активов. В обязательном порядке должно лечь. Потому что они же говорят:»У нас прозрачная компания, мы продаем абсолютно прозрачный бизнес. А если он прозрачный, то значит условия, на которых работает регион с данной компанией, тоже должны быть в этом пакете. Поэтому наверняка потенциальные претенденты уже ознакомились с ними. Нас спрашивает та же «РуссНефть»: «Вы не против, если мы поучаствуем в конкурсе?» Мы говорим: «Не против, потому что у нас с вами сложились хорошие отношения». И не только они, приезжали и другие компании, говорили о том, что они продолжат социально-экономическую политику «Удмуртнефти». Мы говорим: «Ребята, нам абсолютно все равно. Если вы будете выполнять те условия, которые мы обговорили еще несколько лет назад, — приходите. Конечно, нам будет комфортнее работать с теми, кого мы уже знаем, кто проверен. Но если этого не случится, то будьте любезны, кто бы ни пришел, выполняйте договоренности».
Иначе говоря, концентрация удмуртских нефтяных активов в одних руках была бы удобна и государству, и умозрительному собственнику этих активов. Понятно, что под таковым можно подразумевать в настоящее время только «РуссНефть», которую вычеркивать из числа претендентов на «Удмуртнефть» пока рановато, ведь Михаил Гуцериев не раз доказывал, что если он чего хочет добиться, то за ценой не постоит.
Удмуртские нефтепродукты
Более того, воображение некоторых аналитиков уже нарисовало довольно реалистичную картину, в которой под знаменами «РуссНефти» объединены не только добывающие активы Удмуртии, но инфраструктура по сбыту нефтепродуктов.
Действительно, такого рода перспективы не лишены логики. После приобретения в 2005 году нефтеперерабатывающих заводов в Саратове и Краснодаре, а также сетей АЗС в Оренбургской, Саратовской и Московской областях, развитие сбыта и переработки стало одним из приоритетов «РуссНефти». А Удмуртия — один из немногих регионов, где более 90% рынка сбыта нефтепродуктов контролируется всего двумя компаниями — к тому же не входящими ни в одну из российских ВИНК.
Особенный интерес для нефтяного холдинга может представлять компания «Удмуртнефтепродукт» в силу двух факторов. Первый — компания добилась серьезных успехов в качестве трейдера на оптовом рынке нефтепродуктов и имеет выходы на зарубежные рынки.
Управляющий ОАО «Удмуртнеф-тепродукт» Андрей Шутов: «Один из перспективных видов нашей деятельности в ближайшее время — это экспорт. В настоящий момент мы работаем на этом рынке как в качестве самостоятельного участника, так и оказываем услуги по перевалке нефтепродуктов на экспорт другим участникам рынка. Именно в развитии оптовых продаж я вижу главные перспективы нашего бизнеса. Если оценивать, как соотносится у нас розница и опт, то на рынке Удмуртии продается всего лишь около 16 процентов от общего объема наших продаж».
Второй фактор — это фактор «2008 года», до наступления которого государственный пакет акций ОАО «Удмуртнефтепродукт» должен быть, грубо говоря, продан частным инвесторам. И, кстати, эти самые частные инвесторы уже давно проявляют к этой компании интерес, хотя пока ни одно из предложений принято не было.
Виктор Савельев: «Я считаю, что на сегодняшнем этапе „Удмуртнефтепродукт“ продавать рановато — еще не та цена, еще не тот спрос. Вы видите, что наши крупные вертикально-интегрированные компании пока не созрели для того, чтобы предложить высокую цену за сбытовые компании. А продавать за недорого или по сложившейся сегодня рыночной цене, наверное, рановато».
В самом «Удмуртнефтепродукте» признают, что смена собственника -неизбежная, хотя и не самая ближайшая перспектива. «Мне как руководителю компании приятно осознавать, что компания является интересным объектом, лакомым кусочком для ВИНКов, — говорит Андрей Шутов. — Это объективно, потому что мы хорошо расположены, у нас эффективно работающая сеть. Да, все здорово, мы привлекательный актив. Но желания продавать этот актив у нас не присутствует. Зачем? Мы третий налогоплательщик Удмуртской Республики, мы заплатили в этом году больше миллиарда рублей налогов в бюджеты разных уровней, включая акцизные платежи. Зачем нас продавать?»
Однако федеральные власти требуют, чтобы регионы избавились от собственности, не связанной с выполнением государственных функций, до 2008 года. Это означает, что в ближайшие два года приватизация госпакета акций компании все-таки состоится.
В «Удмуртнефтепродукте» парируют — строго говоря, 42 процента акций компании принадлежат не УР, а «Удмуртской топливно-энергетической компании» — государственному нефтяному холдингу. Однако вряд ли это что-то меняет. Скорее наоборот. Конечно, сама по себе УТЭК не представляет для инвесторов какого-либо интереса. Интересны активы, которыми она управляет, и которых осталось всего два — «Удмуртторф» и «Удмуртнефтепродукт». Тот факт, что эти активы сегодня принадлежат не государству, а УТЭК, только облегчает процесс их продажи стороннему инвестору, что доказывает переход в собственность «РуссНефти» «Удмуртгеологии» и УННК. Ну а то, что в УТЭК есть еще и «Удмуртторф», только добавляет ей привлекательности — все-таки это довольно большой по местным меркам нефтедобывающий актив. В действительности для той же «РуссНефти» «Удмуртторф» может представлять больший интерес, чем «Удмуртнефтепродукт», поскольку обеспечение запасами и увеличение объемов добычи нефти для этой ВИНК в настоящий момент — более приоритетная задача.
Кроме того, если «Удмуртторф» на 100% находится в госсобственности, то госпакет акций «Удмуртнефтепродукта» не дотягивает до контрольного. 42% недостаточно для установления полного контроля над компанией, так что заинтересованная в приобретении сбытовой компании ВИНК будет вынуждена вести переговоры и с другими акционерами. Но это не единственное обстоятельство, которое может отсрочить вхождение УНП в один из крупных нефтяных холдингов.
Второй причиной является наличие в структуре компании большого количества непрофильных активов — в частности, агропромышленных предприятий: «Глазовский комбикормовый завод», «Удмуртский птицеводческий холдинг», «Кара-кулино-молоко», «Глазов-молоко», «Кигбаевский бекон», «Ижмолоко», «Кезский сырзавод» и т.д. Инвестиции в непрофильный бизнес руководство компании объясняет тремя причинами. Во-первых, помочь сельскому хозяйству, организовав эффективное управление предприятиями — это госзаказ, продолжение социальной политики, которую проводит на селе Президент Удмуртии. Во-вторых, почему бы и нет, раз уж сельхозпредприятия -крупные потребители нефтепродуктов, вроде как смежный бизнес. И, наконец, в главных — по мнению руководителя компании Андрея Шутова, сельхозпереработка — это чрезвычайно перспективная отрасль: «Когда вы торгуете нефтепродуктами, то можете претендовать на рентабельность 3-5 процентов. Когда вы делаете колбасу, допустим, куриную, то рентабельность уже 35-40 процентов. В разы интересней бизнес — нужен гораздо меньший финансовый рычаг, чтобы зарабатывать соответствующий объем прибыли. И здесь есть хорошие перспективы для экспансии, в отличие от нефтяной отрасли, где рынок де-факто уже поделен».
По словам г-на Шутова, в том случае, если решение о продаже ОАО «Удмуртнефтепродукт» все-таки будет принято, выделить сельхозактивы компании в отдельное предприятие не составит труда. Такой шаг, очевидно, послужит первым сигналом о подготовке сбытовой компании к продаже. Но пока достоверных сведений о подобных приготовлениях нет. Как нет и сведений о приготовлениях к покупке. В частности, по словам генерального директора «Белкамнефти» Владимира Игнатко, руководство «РуссНефти» пока не ставило перед ним задачи по приобретению сбытовых активов в Удмуртии.
В руководстве «Удмуртнефтепро-дукта» также отрицают обсуждение этого вопроса. Но как бы то ни было, его придется рассмотреть в ближайшие два года, а возможно и раньше. Если ТНК-ВР все же примет решение продать «Удмуртнефть», это может стать катализатором интереса нефтяных холдингов к республиканскому рынку сбыта нефтепродуктов.