Дмитрий Мельников: «Торговля уже зарегулирована»
Проект закона «О торговле» стал темой этого лета с легкой руки российского премьер-министра Владимира Путина. Несколько совещаний, несколько публичных высказываний, один визит в магазин – и вот уже вся страна говорит о произволе торговых сетей. Голоса представителей сетей в этом общем шуме едва слышны. Между тем, по их мнению, принятие закона могло бы стать началом конца сетевой торговли, если бы этот документ действительно был рабочим. Позицию ижевских сетевиков аргументировал для СД заместитель директора торговой группы «Ижтрейдинг» по финансам и экономике Дмитрий Мельников.
– Дмитрий Валентинович, ключевым аспектом законопроекта «О торговле» называют отмену так называемой «платы за вхождение в сеть» – денежных сборов с поставщиков за то, что их товар представлен на полках сетевых магазинов. Актуален ли этот вопрос для Удмуртии?
– Давайте для начала разберемся, что такое плата за вхождение в сеть и любые дополнительные сборы. У них есть реальная экономическая подоплека.
Показатели рентабельности производителей и торговых сетей – это абсолютно несопоставимые цифры. Чтобы стать региональным производителем, достаточно купить, например, станок, который делает чипсы, за $30000. Для организации сетевой торговли $30000 – это буквально ничто. Самые эффективные сети, использующие отлаженные бизнес-процессы, с хорошей информационной платформой, с оптимизированным персоналом, типа «Пятерочки» и «Перекрестка», показывают рентабельность в 6-7%, и это считается суперрезультатом. Если мы эти цифры называем производственникам – они смеются, потому что рентабельность в производстве – не знаю, как в кризис, я говорю о нормальной ситуации, – в разы превосходит показатели любой самой эффективной торговой сети.
Это не есть справедливо. Для выравнивания этой несправедливости и вводятся дополнительные сборы с поставщиков. Без них рентабельность торговых сетей была бы еще ниже либо был бы другой уровень цен в магазинах. Сейчас мы можем себе позволить работать со средней наценкой в 15-16%, а если бы у нас не было дополнительных доходов, мы не могли бы этого себе позволить.
– То есть платежи – это реальность?
– Было и будет. Поскольку есть экономическая платформа для существования этих платежей, они будут существовать в том или ином виде. Либо они трансформируются в какие-то маркетинговые акции, которые не будут запрещены законодательством, либо их отмена выльется в повышение цены.
Да, у нас и сейчас есть некоторые товары с высоким уровнем наценки. Пришел Путин в «Перекресток» и спрашивает: «Наценка 100% – это нормально?» Да, это нормально, а может быть, еще и дешево. Потому что нужно оценивать всю деятельность в целом: сколько отход по этому мясу идет, усушка-утруска, затраты на его переработку – и получится тот самый уровень рентабельности, о котором мы говорили.
– А «Ижтрейдинг» с какой рентабельностью работает?
– У нас рентабельность на протяжении нескольких лет держится на уровне 3,5-4% – это общий результат всей нашей деятельности, с учетом подразделений общепита, где рентабельность несколько выше, с учетом перевозок.
В этом году есть тенденция к снижению.
У нас всегда работал закон непрерывного снижения наценки: и мы можем работать эффективнее, и рост сети сказывается, и уровень конкуренции. А в этом году на рентабельности сказался и кризис, и наши маркетинговые акции.
– Что, и дополнительные сборы с поставщиков теперь не спасают?
– Плата за вхождение в сеть умерла с началом кризиса – для нас, по крайней мере. Это рискованная для поставщиков форма: можно заплатить, но не факт, что эта сеть будет жива, – все же видят, что с сетями в силу кризиса творится. И не факт, что запланированные объемы будут проданы – на фоне кризиса потребительский спрос упал. Сеть же может взять плату за вход и ничего не предпринимать, чтобы обеспечить продажи, – и все риски по продажам ложатся на поставщика.
Поэтому сейчас основная форма – это ретро-бонусы – платежи за фактически проданные объемы: сеть в силу своего таланта, умения, доброго имени продает какие-то существенные для поставщика объемы, за счет чего он может снизить цену. Это выгодно обеим сторонам: мы знаем, что мы можем получить дополнительные деньги, если хорошо поработаем, а поставщик видит, что мы стараемся продать как можно больше.
Как мы работаем – все видят. Наш дневной трафик за последние 4 месяца возрос с 60 до 100 тыс. человек. Это результат серьезных вложений. У нас каждые две недели выходит буклет акции «Удачная покупка» – это продажа товара с нулевой либо с минимальной наценкой. Поставщики поначалу осторожно к этому отнеслись, а сейчас у нас очередь стоит на участие в этой акции. Они же еще и обратный эффект имеют: человек, купивший по акции незнакомый ему товар, становится постоянным покупателем, если товар ему понравится. Это и возможность для раскрутки новых товаров. Поставщику это очень важно.
И я не считаю, что наши ретро-бонусы – это какая-то дискриминационная плата. Тем более что наши маркетинговые акции нам тоже крайне недешево обходятся. Рекламный бюджет, если сравнить с бюджетом двухлетней давности, вырос в 15-20 раз.
– Законопроект «О торговле» предполагает фиксированные сроки расчетов с поставщиками: до 30 дней за продовольственные товары и до 14 за скоропортящиеся. Какая практика расчетов сложилась сейчас?
– Сейчас у нас разные рассрочки для разных поставщиков. Все зависит от мощности и производственных, финансовых возможностей поставщика. Если поставщик может себе позволить рассрочку в 6 месяцев, почему она должна быть меньше? Тем более что у сетей тоже есть определенные риски… Если поставщика что-то не устраивает – его право отказаться от сотрудничества с этой сетью.
Если сеть идет на нарушения установленных договором сроков оплаты, не платит вообще – эти деньги взыскиваются через суд. Другое дело, что это проблемно – долго, во всяком случае. Так, может, законодателям над этим лучше подумать – чтоб судебная система эффективнее работала?
– А вас привлекали к обсуждению законопроекта?
– Мы участвовали в его разработке в рамках союза малых сетей, учредителями и членами которого мы являемся. Наши предложения в основном сводились к тому, чтобы закон был менее декларативным. Сейчас он на 80% носит декларативный характер: дескать, все должно быть хорошо. Все должно быть хорошо – это лозунг, а не закон. Но на основе наших предложений были сделаны только косметические правки.
Закон называется «О торговле», но он сориентирован на сегмент продовольственный и именно сетевой торговли. Я не вижу там непродовольственного сегмента, рынка нефтепродуктов. Как там взаимоотношения регулируются? Почему за них не взялись? Я, например, эффективность работы той же ФАС оцениваю по динамике цен на бензин. Несмотря на периодические наказания, там, по существу, ничего не меняется.
Сетевую торговлю, наверное, проще регулировать, проще штрафами задавить: мы не нефтяники, у нас таких огромных денег нет. Нас за непредоставление бумаги (точнее, ошибка вышла: отправитель не ту бумажку отправил) на 300 тысяч рублей наказали. Ни одной другой организации, кроме ФАС, и не снились штрафы таких размеров. Осталось только расстрельную статью ввести, чтобы им совсем просто было работать.
В отношении ритейла, где высокий уровень конкуренции, я считаю все вмешательства ФАС бессмысленными и даже вредными. Я не знаю, что тут можно еще регулировать? Очевидно же, что и без того в Ижевске сложилась жесткая конкурентная среда – у нас порядка 5 крупных операторов, каждый из которых заинтересован получить максимальный покупательский трафик и делает для этого все, что можно: и по ассортименту, и по цене, и по качеству обслуживания, и по оснащению магазинов.
– С подачи ФАС в новом законе, возможно, будет установлен порог развития торговых сетей: если годовой оборот ритейлера превышает 1 млрд рублей в год и он занимает более 25% рынка в пределах одного городского округа или муниципального района, ему будет запрещено покупать новые торговые площади…
– Я не понимаю, кто и как может посчитать долю рынка. Выступая на праздновании Дня торговли, глава Минторга Удмуртии Петр Пономарев оценил объем потребительского рынка республики в 100 млрд рублей. Я не представляю, что в эту цифру включено: какая доля непродовольственного сектора, входит ли туда покупка недвижимости… Например, неорганизованная торговля в статистике практически не отражена – как в таком случае можно делать выводы об общем объеме рынка?
Наш объем за 2008 год – 5 млрд рублей. Сколько это в общей массе – мне сложно сказать. Я думаю, что по масштабам мы в этом году сравнимся с «Айкаем», остальные – кто половину от нас будет занимать, кто треть.
Норма, ограничивающая развитие сетей 25 процентами рынка, нас, наверняка, коснется. Но я не вижу в ней большого смысла. Ну, раздробим мы сеть, будет «3 банана» – отдельно, «Ижтрейдинг» – отдельно. Структур можно создать сколько угодно и обойти любой порог – и 25, и 10%. Хотя эта норма может представлять проблему для федеральных ритейлеров, открытых с точки зрения финансовой отчетности.
– По-вашему выходит, что совсем закон «О торговле» не нужен?
– Я думаю, что в виде жестких ограничительных мер он действительно не нужен. Да, рамки должны быть, естественно, но в пределах этих рамок должны существовать возможности для договоренностей поставщиков и сетей. То, как сеть умеет договариваться с поставщиками, – это либо ее конкурентное преимущество, либо ее недостаток. Я считаю, государству вмешиваться в этот вопрос неправильно: есть свобода договорных отношений, и нарушать ее несправедливо.
У нас и так зарегулирована организация торговли: масса нормативов, контролирующих организаций – по санитарным, противопожарным условиям. Их соблюдение диких денег, между прочим, стоит. Мы несем массу обязательств по обеспечению качества товара. Кроме того, есть масса спе-
цифического товара: например, рынок алкогольной продукции абсолютно зарегулирован.
По сути, нерегулируемой оставалась одна сфера – взаимоотношения «сеть – поставщик». И я не вижу, честно говоря, что приобретут поставщики, если и в этой сфере будет введено государственное регулирование. Ограничения здесь легко могут привести к тому, что сети станут убыточными, а в убыток никто работать не будет.