Журнал

Людмила Сабурова: «Власть здесь абсолютно лишнее звено»

 Похоже, на вечные вопросы российской действительности «кто виноват?» и «что делать?» общество в скором времени даст уверенные ответы. Усиление общественной активности граждан в решении животрепещущих проблем в уходящем году отмечали практически все эксперты. Традиционное коллективное решение социальных проблем даже успели «обозвать» модным словечком – краудсорсинг (англ. crowd — «толпа» и sourcing — «использование ресурсов»). Мыслями о том, как и какие проблемы можно решать «всем миром», с СД поделилась Людмила Сабурова, социолог-маркетолог, преподаватель, директор по развитию Аналитического центра «Авокадо».

— В последнее время мы наблюдаем множество примеров самоорганизации граждан, которые уже устали ждать, когда кто-то разрешит их проблемы, и начинают вместе искать выход из ситуации. И так удачно, что уже и на самом высоком уровне власти заговорили о социальном краудсорсинге (Путин, Медведев, Греф) как средстве коллективного отбора оптимальных решений. Почему, на Ваш взгляд, это стало возможно именно сегодня? Неужели, как у Гегеля, настал момент, когда количество переходит в  качество?

– В истории нашей страны уже были примеры социальной активности, достаточно вспомнить конец 1980-х — начало 1990-х годов. Другое дело, что она зачастую носила стихийный или индивидуальный характер. Как грибы после дождя росли общественные организации, которые свою деятельность строили на решении конкретных проблем, будь то борьба с наркотиками или проблемы экологии. Расцвет НКО пришелся именно на девяностые годы. Торможение этого процесса отмечается в двухтысячные, что связано с выстраиванием вертикали власти и ограничением каналов, по которым люди реализовывали свои интересы. Сегодня с активным освоением ресурсов интернета, компьютерных и социальных сетей для межличностных коммуникаций мы наблюдаем изменение форм обсуждения общественных проблем и обратной связи власти и общества.

— Получается, это определенный сигнал для государства, которое заинтересованно смотрит в сторону подобных проявлений гражданской активности? Причем в экономике есть не менее инновационные формы активности — тот же краудфандинг стартапов, например, вообще никак не урегулирован законодательно, однако интерес у власти именно к социальной сфере.

— Если говорить о краудсорсинге, то он, на мой взгляд, представляет собой не просто мобилизацию ресурсов людей через информационные технологии для того, чтобы решить задачи, стоящих перед бизнесом, государством и обществом в целом. Определяющим фактором здесь является человеческий и социальный капитал, который формирует в обществе потенциал доверия, позволяет создавать гражданские коалиции. Любой политик понимает, что восходящая публичная персональная деятельность выливается либо в протестную активность, либо в социальные инициативы неполитического характера. Не случайно многие общественные активисты заявляют о своей непричастности ко всякого рода партиям и политическим лидерам. Поэтому для государства управление процессами социальной самоорганизации является как проблемой, так и потребностью.

— С другой стороны, зачастую мы видим, что выполнение социальных функций государства берут на себя сами НКО.

– Здесь можно привести пример ройзмановского «Города без наркотиков». Создание этого общественного фонда в условиях, когда наркомания стала для Свердловской области в 1990-е годы настоящей проблемой и власти явно не справлялись с ее решением, как раз и является образцом краудсорсингового проекта с привлечением добровольцев, благотворительных средств. В Ижевске тоже были подобные попытки, однако немногие из них были успешны. С другой стороны, сегодня в российском обществе до сих пор существует проблема доверия. Точнее, ее отсутствия: недоверие людей к власти, недоверие к потенциальному инвестору, к предлагаемому краудсорсинговому проекту. Основной механизм, обеспечивающий доверие, сегодня состоит в том, чтобы тебя знали, либо тебя должны порекомендовать. И социальные сети не решают этот вопрос. Они решают вопросы личных связей, полезных знакомств. Но в целом вы правы, есть проблема, которую государство не может решать по каким-то причинам, поэтому люди стихийно самоорганизуются для ее решения, в связи с этим получается горизонтальная  интеграция общества. Это, безусловно, что-то новое. Причем участие власти противоречит самой теории горизонтальной интеграции. Она здесь абсолютно лишнее звено. Государство, конечно, может создавать какие-то свои краудсорсинговые проекты, но совершенно не факт, что они будут более успешными, чем стихийно возникающие гражданские инициативы. Весь смысл интернета — это вообще избежать властной вертикали, которая чем жестче, тем больше она ограничивает каналы социальной мобильности. Интернет не терпит патернализма в принципе, а наши государственные отношения в России пока на этом и стоят.

— Какие факторы способствуют появлению новых форм гражданской активности? Есть мнение, что в сетевом информационном обществе люди посредством социальных сетей, онлайн-сообществ самоорганизуются вокруг социального производства. Интернет предлагает новые возможности по расширению свободы, культурного разнообразия, политического дискурса и укреплению справедливости. И другая точка зрения – интернет тут ни при чем, он лишь подходящий инструмент для человека, чья сущность изначально позитивна, и вся наша российская неустроенность дает повод для ее проявления.

— Информационные технологии здесь играют большую роль. Интернет позволяет ослабить контроль власти, это тот глоток свободы, который человек может получить только в сетевом сообществе. Как раз в интернете формируются новые механизмы доверия, уже чисто информационные, не связанные с авторитетом власти (как, например, в телевещании). Огромную аудиторию социальных сетей составляет молодежь, достаточно наивная, непуганая, небитая, с удовольствием участвующая во всех видах гражданской активности. При этом информация в сети требует к себе серьезного отношения с точки зрения ее критического осмысления. Об этом не следует забывать.

— Людмила Альбертовна, какие проблемы чаще становятся целью для коллективного поиска оптимальных их решений в социальном пространстве России и Удмуртии (благотворительность, поиск людей, экология, чрезвычайные ситуации, урбанистика)?

— Если говорить о социальной составляющей, то важно понять социальную базу коллективных общественных действий. В свое время мы в Ижевске уже пытались разрабатывать стратегии развития Ижевска и проводили большое исследование для оценки интересов различных социальных групп. Наиболее близкими к сегодняшним темам  были представители, как сегодня модно говорить, креативного класса, его еще называли высшим слоем среднего класса — люди более образованные, относительно обеспеченные. Сфера их интересов охватывала науку, образование, экологию. А вот все остальные группы населения, например, заводские рабочие (тогда их было больше 35%) — это люди, которых в большей степени интересовали первичные потребности, потребности выживания. И надо прекрасно понимать: всё, что мы видим в Ижевске и в других городах, — это всё-таки творчество среднего класса, у которого есть: а) свободное время, б) свободные средства, в) нереализованные потребности или желание самореализации, поскольку это тоже важная человеческая потребность. И потому, мне кажется, сегодня мы наблюдаем соединение экологической проблематики с проблемами развития городской среды. Причем речь идёт не просто о сохранение природы, а о развитии нашего жизненного пространства, гуманизации среды обитания. В этом смысле мне интересно наблюдать, что делает Александр Харевский у себя в Ярушках, изначально объединяя людей для защиты территории от коммерческой застройки, а теперь переходя к обустройству и пропаганде (например, устраивая экспозицию, посвященную дендропарку, в музее Устиновского района). Однако дальше встает проблема развития территории. Либо она деградирует, либо она обустраивается.

— Городские власти, надо заметить, пристально следят за этим…

— Вот с муниципальными властями всё очень неоднозначно — проблема вертикали опять же. Муниципальные власти — они люди подневольные сегодня, в отличие от 1990-х годов, когда было хоть какое-то местное самоуправление. Сегодня всё связано с существующими властными вертикальными отношениями и бизнес-интересами, и городские власти здесь мало что могут сделать самостоятельно. Достаточно вспомнить историю с бульваром Гоголя. После активных протестов жителей окрестных домов по поводу вырубки деревьев и начала строительства к делу подключились общественники. Городские власти пошли навстречу, чтобы выслушать людей, что нечасто бывает. Тогда волонтеры и архитекторы переделали первоначальный проект застройки с учетом интересов жителей города. Это был глоток надежды, что в нашем обществе можно вести диалог. Однако республиканские власти не нашли средств в бюджете на реализацию проекта, во всяком случае, в 2013 году. В итоге территория стоит, как стояла. Хорошо хоть деревья до конца не вырубили. Вот поэтому власти поддерживают общественные проекты только тогда с большим удовольствием, когда это, по меньшей мере, не мешает им реализовывать какие-то иные интересы.

— На Ваш взгляд, в соседних регионах краудсорсинг так же развивается?

— Я думаю, одинаково. В данном случае зависит от навыков и возможностей конкретного лидера. Когда мы говорим о вопросах локального уровня, там всё равно должен быть человек, который «везет» это на себе (не будь того же Ройзмана, «Город без наркотиков» тоже бы не состоялся). Когда мы говорим о долгоиграющих проектах, должно быть лидерство, должен быть механизм ответственности. Хотя имеются исключения. Например, в Перми есть целый самоорганизовавшийся район, где люди между собой договорились об инструментах взаимоотношений в коммунальной сфере. У них нет управляющей компании, они напрямую контактируют с поставщиками. Причем закону это не противоречит. Это целый район, который нашёл общий язык, выбрал общую стратегию. И у них в районе уже сложились некая культура и традиции.

— Наша республика тоже не отстает от этих тенденций…

— Мне нравится, как работает большой проект «АРГО». Его представители работают на расширение кругов диалога в нашем социуме: задействуют различные экспертные сообщества, потом эти экспертные сообщества помогают мобилизовать средний класс под конкретный проект, используя тех, кого нужно. Интернет при этом дает хорошие возможности пиара, информирования населения, а информирование — это источник вдохновения и энтузиазма людей, сила желаний и надежд изменить жизнь вокруг себя. Мне кажется, что во многом «АРГО» тоже держится на инициативе и доброй воле лидера — Льва Гордона. Пока ему интересно, такие вещи будут жить. Но надо понимать, что общественность общественности — рознь. Есть управляемые НКО, созданные «сверху», с ними властям легко иметь дело. Есть организации, находящиеся в оппозиции к власти. И, как мне кажется, «АРГО» идет сегодня как раз в зоны наименьшего сопротивления. Если говорить о целях, которые «АРГО» изначально определяет, — это стратегирование развития города. Признаюсь, я отношусь со скепсисом к тому, что город будет развиваться в соответствии с написанными стратегиями, даже если они написаны по всем научным канонам и с участием лучших экспертов. На самом деле без реальных механизмов местного самоуправления и без так называемой «политической воли»  никакое «прописывание стратегических  целей» не даёт надежду на развитие.

— А каков творческий потенциал, качество человеческого ресурса для решения социальных проблем в Удмуртии силами активистов?

— Этот потенциал, с одной стороны, расширился за счет увеличения доли людей, занятых рутинной офисной работой, то есть такой работой, которая не требует сильного напряжения и не дает полноты самореализации. Появилась молодежь, которая достаточно лояльно относится к власти. У них есть потребность к самореализации, но системного понимания, как в обществе всё устроено, еще нет. Они позитивно относятся к тому, чтобы пойти и что-то делать, но это ровно до той поры, пока это не затрагивает властные интересы. С другой стороны, человеческий потенциал краудсорсинга еще достаточно невелик — в республике есть большое количество людей, которые не могут выступать ни субъектами краудсорсинга, ни даже объектами, на кого направлена гражданская инициатива. Они не могут быть ресурсом, потому что никому не доверяют, у них нет лишнего времени, лишних денег, а инициаторами они не могут быть, потому что они в принципе не верят в возможность какого-то индивидуального или группового успешного действия.

— Какие проблемы тормозят социальную активность в Удмуртии? Каковы перспективы их разрешения на ближайшее время?

— Такого, чтобы нас отличало от других городов, у нас нет. Всё такой же патерналистский менталитет у большинства населения плюс усиливающийся непрофессионализм политического топ-менеджмента. Существует и проблема оттока человеческих ресурсов — для всех социальных проектов нужны грамотные люди. Но образованные и квалифицированные люди уезжают из Ижевска в поисках лучших перспектив для себя.

— Как вам видится перспектива развития социальной активности в Удмуртии на ближайшие годы?

— Она, безусловно, будет расти. Вырастет количество социально ориентированных проектов, хотя бы потому, что у нас грядут выборы Главы УР и городской Думы. И мы сегодня понимаем, что те или иные социальные проекты, особенно ярко освещаемые, — это ресурс всех потенциальных кандидатов и политических сил.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *