Лев Гордон: «Студент – это клиент»
О клиентоориентированности высшего образования, специфике бизнес-школ и перспективах частных вузов в интервью СД рассказал ректор Международного Восточно-Европейского университета Лев Гордон.
– Федеральные власти настаивают на том, чтобы вузы сегодня стали бизнес- ориентированными. Что, по Вашему мнению, это даст высшему образованию?
– Нельзя быть специалистом во всём, но иметь опыт профессиональной работы в области предпринимательства, то есть созидания чего-то нового, конечно же, важно любому человеку. Около половины специальностей, а то и больше, по которым сейчас готовят в отечественных вузах и университетах, действительно идут потом на рынок. И для того, чтобы выпускники получали более эффективные навыки в реальной экономике, мы ввели несколько уникальных курсов, касающихся построения своего бизнеса вне зависимости от специальности. Человек может быть психологом и создать консультационную фирму, юристом и создать юридическую консультацию. Это навыки самоопределения и нахождения своего призвания, а потом структурирования в какие-то бизнес-возможности, конкретное дело. Я сейчас веду переговоры с ректорами других вузов по созданию в Ижевске межвузовской платформы – это курсы бизнес-общения, которые можно давать всем студентам (около 80 тыс. человек). Моя личная задача – создавать более высокую культуру жизни, в том числе в бизнес-среде, среди молодых и зрелых предпринимателей и управленцев.
– С 2012 года Министерство образования России дает возможность частным вузам готовить часть студентов за счет бюджетных средств. Какова позиция вашего вуза?
– Это тренд, который абсолютно справедлив. Деньги налогоплательщиков должны идти туда, где дают наиболее качественное, современное, интересное образование. А это, в свою очередь, определяется через конкурсы. Поэтому сейчас вузы подают заявки, указывая программы обучения и преподавателей. И если это действительно полезно, востребовано в реальной жизни, то Министерство образования выделяет бюджетные места тому или иному вузу. В 2011 году эта форма практиковалась впервые, и мы принципиально не участвовали в данной программе – хотели посмотреть результаты. Как любой предприниматель, мы знаем, что государство всегда, когда дает какие-то деньги, накладывает и определенные ограничения. А мы очень ценим свою свободу и возможность выбирать те формы и методы обучения, которые считаем наиболее полезными, сознательно отходим от отживших стандартов, поэтому для нас это был год наблюдения. Мы увидели, что это совершенно адекватная практика со стороны государства, и в текущем году мы так же, как и другие вузы, будем подавать заявку на самые интересные специальности, которые в Удмуртии преподаются только у нас.
– Сколько бюджетных мест вы хотели бы получить и по каким направлениям?
– Мы хотели бы получить 250 мест из 4,5 тысячи имеющихся у нас. Позиционируя себя очень четко как вуз с конкретными компетенциями, мы не хотим распыляться. Нам кажется, что лучше быть уникальным специалистом в нескольких областях, чем понемножку делать десятки или сотни разных направлений. В этом смысле для нас четыре самых актуальных направления – юриспруденция, менеджмент и управление, психология, а также дизайн, в том числе дизайн процессов.
– Ректор УдГУ Галина Мерзлякова заявила, что частные вузы не могут создать конкуренцию государственным университетам. Какова Ваша точка зрения?
– В Ижевске ни я, ни мой отец никогда не рассматривали другие вузы в качестве конкурентов, только как партнеров. По трем причинам: во-первых, мы вместе создаем новую культурную образовательную среду города и республики. Во-вторых, мы работаем на разную целевую аудиторию. Для нас основное направление – это работа со взрослыми людьми. Большинство наших студентов уже работают. Соответственно, получение диплома помогает им перейти на следующую ступень или повысить знания в той области, которая уже является призванием. А классические вузы больше настроены на обучение людей, пришедших после школы, более юного возраста. И третье: доля студентов из Ижевска у нас составляет лишь около 10%. Мы работаем по всей России и по форматам заочного образования, и дистанционного обучения. Каждый вуз занимает свою нишу. ИжГТУ – специалисты в инженерных областях, УДГУ – как в точных науках, так и в гуманитарных и филологических, а мы – университет для взрослых, работающих в бизнесе.
– Не секрет, что многие представители государственных вузов считают, что коммерческие вузы – это выход для тех, кто не смог поступить в государственные, и называют частников торговцами дипломами. Как Вы относитесь к такой позиции?
– Действительно, есть много вузов, которые прошли лицензирование, получили право вести образовательную деятельность, теми или иными способами получили аккредитацию. И не имея никакой базы, иногда даже аудиторий, занимаются, а точнее, занимались завуалированной продажей дипломов. Такая тенденция наблюдалась 5-10 лет назад. Сейчас таких вузов стало гораздо меньше. Конечно, для России после 70 лет полного огосударствления всего, в первое время было непривычно, что люди пришли с инициативой создания университетов, институтов. Сейчас это стало нормой. Самые лучшие вузы в мире – это именно частные вузы. И не только в англосаксонских странах – по всему миру. Люди творческие, созидатели, развитые интеллектуально, естественно, хотят нести свет знания другим. И многие успешные предприниматели и ученые создают свои вузы по всему миру. Есть вузы с длинной историей – Гарварду в этом году исполняется 376 лет, Колумбийскому университету – 258 лет. Но есть новые частные вузы – например, Университет Куала-Лумпур. Видный предприниматель, в прошлом вице-президент страны создал вуз, который дает суперсовременные знания для нового мира в области коммуникаций, мультимедиа, дизайна, бизнеса. И только он, человек с богатым опытом, вдохновленный, созидающий, может вложить это семя новой образовательной структуры и создать условия, в которые тянет студентов из 170 стран мира. Основное позитивное отличие частных вузов в том, что они живут в действительно конкурентной среде и должны быть лучше, интереснее, увлекательнее. Там должно быть образование, которое не дают другие. Именно поэтому туда могут пойти студенты.
– Если вернуться к государственным стандартам, как Вы относитесь к ЕГЭ?
– Я знаю, что ЕГЭ сильно упростил систему оценки. И в этом есть положительные стороны. При этом, на мой взгляд, произошло выхолащивание некой живой искры образования. Я на личном примере могу сравнить, когда я учился сначала в 66-й школе, а потом в 30-й, для нас процесс обучения был самоценен. Поступление в какие-то вузы уже рассматривалось с точки зрения «да, я что-то знаю, я постараюсь сюда поступить». Сейчас же старшеклассники последние 2-3 года думают только о том, как сдать ЕГЭ. И напряженность, и страх убивает внутреннюю свободу мышления и немного превращает людей в роботов. Конечно, это сильно утрированное утверждение, но это так. Я наблюдал подобную систему в США, в ряде других стран, и мне кажется, что она может быть адекватной для решения прагматичных задач, упростить всю систему образования, убрать личностный фактор, снижая какие-то риски, но это также срезает и положительные аспекты индивидуального подхода. Я знаю, что эту систему никто не собирается отменять, поэтому смысла бороться против нее я не вижу, а лишь улучшать ее.
– Каким образом это можно сделать?
– В дополнение к стандартизированному подходу давать возможность отдельным школам, где сильно развиты авторские программы, либо даже отдельным студентам или преподавателям находить альтернативные или дополнительные формы оценки способностей ученика либо при выпуске из школы, либо при зачислении в вуз. Я также давал бы вузам, имеющим авторские подходы, которым ценен не средний уровень всех знаний, а наоборот, личные качества, творческие способности, вводить индивидуальную систему оценки знаний. Мне кажется, что такой смешанный подход мог бы усилить систему ЕГЭ и дать возможности людям, которые выделяются из середнячков, получать соответствующие им формы оценки. Очень важно выделять наиболее творческих, способных, уникальных людей, потому что именно они создают прорывы в любой области. Если бы Менделеева и Ломоносова оценивали по ЕГЭ, кто знает, была бы у нас таблица химических элементов и МГУ.
– Увлекательность обучения – это хорошо. Но существуют ли объективные показатели качества образования?
– Оценивать одинаково классические и вузы с бизнес-образованием бесполезно. В мире есть рейтинги бизнес-школ. Их оценивают по 8-10 параметрам. Но три из них – главные. Во-первых, насколько увеличилась зарплата выпускника через год после окончания. Это показывает, как знания и навыки помогли человеку реально повысить свою эффективность и, соответственно, востребованность на рынке. Второй параметр – конкурс на место. Это вопрос успешности, престижности программ самой школы бизнеса. И третий – качество преподавателей. Сколько из них имеют успешный опыт ведения бизнеса, сколько являются известными экспертами в той или иной сфере.
– А что касается классических вузов?
– Для оценки классического вуза важны три других параметра. Главный из них – степень удовлетворенности студентов. Вуз, который дает академические знания, а студенту там плохо, на самом деле неуспешен. Потому что они просто закрыты к процессу обучения, и, что бы студентам там ни давали, они не готовы это принять. Наша классическая система обучения, к сожалению, совершенно не привыкла думать об этом. Любой современный вуз, который хочет быть успешным и фигурировать в верхних местах рейтингов, должен думать о студенте как о клиенте. Практики обучения в частных вузах являются очень прогрессивными, потому что в частных вузах студент – это не галочка в какой-то книжке, а обыкновенный клиент, как и для любой компании. При выборе, например, между частным и государственным заведением общепита, думаю, решение очевидно, потому что уровень сервиса будет принципиально отличаться.
– Но ведь логика здесь проста: когда приходит студент и платит свои деньги, вы относитесь к нему как к клиенту, а когда платит государство, то оно и является клиентом…
– Точно. Я работал в государственных вузах и прекрасно знаю, что главная задача – получить федеральные деньги на развитие. Это очень благородная и важная цель, но, опять-таки, студент сам по себе не является центральным звеном всей вузовской системы, как это должно быть, и я уверен, что будет в ближайшее время.
– Но ведь и Вы упоминали, что хотели бы получить бюджетные места… Каким же образом ситуация изменится?
– Это уже внедряется через перераспределение бюджетных денег. Как и в школе, вводится подушевое финансирование – деньги будут идти за конкретными студентами. В хорошие вузы будет идти много студентов и, соответственно, денег. Эти элементы конкурентной среды, которые помогают лучшим становиться ещё лучше, вводятся сейчас и в сфере высшего образования.
– Какова экономика частного вуза? Стоимость обучения у вас существенно ниже, чем в государственных вузах. Насколько это прибыльное дело – частный вуз?
– Любой частный вуз может быть как высокоприбыльным, так и убыточным. Цены на наши программы сильно различаются, потому что мы работаем в разных сегментах, и поэтому, например, на дистанционное обучение для отдаленных районов, где зарплаты низкие, мы делаем специальные скидки, чтобы человек мог получать высшее образование через Интернет, примерно за 8 тысяч рублей в семестр. Точно такое же обучение через Интернет, но уже с более качественными материалами, большим объемом экспертных знаний и индивидуальной работы можно получить за вдвое большую цену. Это другой сегмент, другие потребности, другие и качество продукта, и цена. На программе мини-МВА обучение в год стоит около 80-90 тысяч рублей. МВА – около 150-200 тысяч рублей. Ну и по поводу прибыльности всё зависит от того, в каком экономическом цикле вы нас застигнете. Я знаю, что многие частные вузы работают со средней рентабельностью 10-15%. Я считаю, что это здоровая рентабельность, потому что необходимо иметь ресурсы для развития, создания новых программ, инфраструктуры. И доходность в 10-15% является целевой для нас.
– Многие творческие люди, в том числе бизнесмены, чувствуют себя дискомфортно в нынешней политической ситуации в России и в Удмуртии в частности. Вы ставите цель быть источником культуры в регионе. Удобно ли работать в такой среде?
– У меня есть очень четкая позиция по этому поводу. Существует такая философия «или-или» – «или жесткая государственная власть, или свобода и либерализм», например, «или капитализм, или коммунизм». Как правило, любой такой подход основан на ограниченном видении мира, на том, что мир состоит из противоречий. Я вижу мир как систему достаточно объединенную, где, несомненно, различия существуют, но это не необходимость, а просто сегодняшний этап развития общества. При этом, я уверен, и это подтверждается взаимодействием с разными людьми и организациями, что от этого разделяющего принципа «или-или» можно перейти к принципу «и-и». Когда я жил и работал в Нью-Йорке, то мне приходилось много общаться с ведущими бизнесменами и главами крупнейших корпораций мира. И в то же время на улицах проходили демонстрации противников ВТО. Я шел туда, общался с разукрашенными панками, музыкантами и многими людьми, которые кардинально не принимают существующий порядок. Разговаривая и с руководителями корпораций, и с протестующими, я старался услышать каждого, понять, в чем их интересы, и только благодаря этому потом можно находить какие-то точки соприкосновения, объединенные решения. То же самое, мне кажется, и в нашей сегодняшней среде – на какую область ни посмотреть: государство -общество, правоохранительные органы – бизнес, молодежь – зрелое поколение. Если услышать друг друга и понять глубинные интересы, всегда жизнь дает возможность найти решение. Для этого потребуются эмоциональные и интеллектуальные усилия. Но именно принцип «и-и» ведет общество вперед и создает эволюцию.
– Каким Вы видите рынок высшего образования в ближайшем будущем?
– Образование станет практичным, доступным и максимально развивающим. Развивающее – это значит, что оно будет не просто давать сухие знания, но и помогать человеку определить свое призвание. Это первый шаг. Без него всё остальное пустое. Вы наверняка знаете многих людей, которые отучились, но всю жизнь работают не по специальности. Развивающее обучение дает возможность человеку почувствовать свой внутренний вектор, потенциал, а потом инструменты, позволяющие его развить. Делает его не только профессионалом, но и успешным как личность, а жизнь гармоничной и счастливой. И это действительно тренд XXI века. Более практичным – из передачи знаний, которые приходят и уходят за ненадобностью, вузовская среда даст возможность получать практикоориентированное образование, навыки, которые можно применять сию секунду, и прежде всего навыки системного мышления, коммуникаций, лидерства, эмоциональной компетентности. И третья вещь – доступность образования. Наша жизнь становится всё более суетной, и мы чувствуем себя очень занятыми. Потому что задач, которые мы решаем, стало больше, чем 50 или 100 лет назад. И, соответственно, возможность сидеть с утра до вечера в университете исчезла не только для взрослых людей, но даже для молодежи. Жизнь стала более многоплановой, и для большинства людей образование станет более гибким.